И в зеркале моём, и в зазеркалье… Стихи и проза - Татьяна Славская

Прощаясь, Евгений мягко обнял её за плечи, чуть склонившись, тихо сказал: «Всё будет хорошо. Ты ничего не бойся. Это всегда так трудно вначале…»

Он видел, как она поспешно и согласно закивала головой, как задрожали её губы, как закрылась за ней дверь. И странная мысль вдруг обожгла его: «Что я скажу её сестре?»

Почему-то он уже чувствовал себя виноватым. И как-то невпопад, уже не в первый раз подумал: «Странное всё-таки имя – Тина».

ТИНА, вернувшись под утро с ночного дежурства, первым делом заглянула в спальню дочери. Была суббота, и Сана спала. Тина уже хотела пойти к себе, но что-то заставило её пристальнее всмотреться в дочь. Сана лежала в не обычной для неё позе, сжавшись в комок, и тихо постанывала во сне. Тина коснулась рукой её лба, потного, с прилипшими прядями волос, но нет, температуры не было. Тогда она оставила записку на стуле: «Посплю до двенадцати, страшно устала. Надеюсь, всё в порядке? Ты собрала вещи?»

В этот вечер Сана с одноклассниками уезжала на трёхдневную экскурсию в Ленинград. Тина знала, как мечтала Сана о поездке, радовалась за дочку. Но сейчас у неё хватало сил только добраться до постели.

Проснулась она от странного ощущения, что кто-то смотрит на неё. Открыла глаза – у постели стояла Сана.

– Ты проснулась, мамочка? – Спросила она и села рядом, уткнувшись в материнское плечо. Тина почувствовала, как плечо стало мокрым и горячим.

– Сашенька, что ты? Что с тобой, девочка моя?

Сана мгновенно отодвинулась, оторвалась от неё:

– Я не девочка, не девочка! Я взрослая! – Она почти кричала. – Но только он… Он меня не любит! Я думала, у нас всё будет, как у тебя с папой, а он… Он меня не любит! – И зарыдала с такой детской безутешностью, что Тина буквально оцепенела. Но только на короткое мгновение.

– Неправда, – тихо и очень уверенно сказала она, – это неправда.

Сана взрогнула, беспомощно всхлипнула и мгновенно затихла, прислушиваясь.

– Ты ничего ещё не можешь знать. Потом, когда ты захочешь, мы поговорим с тобой обо всём подробно, а пока просто послушай меня. Любовь может придти в первый день или в первую ночь, или через год, или не придти никогда. Ты ещё не в силах понять, что происходит. Я тебя прошу – не спеши ни отчаиваться, ни делать выводы.

Она говорила ровным уверенным голосом, а сама вытирала лицо Саны краешком простыни. Потом увела её в ванную: «Смывай слёзы и собирайся в дорогу. Ты так ждала этой поездки – не омрачай её ненужными сомнениями».

Уехала Сана около восьми вечера, а до этого они вместе завтракали, делали какие-то нехитрые домашние дела, собирали её вещи, потом обедали, а за ужином даже пригубили по глотку вина:

– У тебя всё будет хорошо, доченька…

Имени Евгений никто из них не произнёс до той самой минуты, как за Саной захлопнулась дверь. Оставшись одна, Тина почувствовала себя неуютно. Она слонялась из комнаты в комнату, перекладывала с места на место вещи. Потом поняла: это не поможет, порядка нет в ней самой. Она села в кресло, сложила руки на коленях: «Всё. Хватит дёргаться. Я пытаюсь понять, что произошло…»

Да, дочь переживает первую любовь, это очевидно. Но почему такой резкий перепад в настроении? Что могло случиться – они поссорились или она увидела его с другой… Дальше подобных весьма элементарных предположений мысли не шли. Оставалось надеяться – может быть, там, в поездке, с друзьями, Сашенька отвлечется и ей станет легче. Знать бы этого Евгения, можно бы поговорить с ним…

ЕВГЕНИЙ ругал себя: как мог он, взрослый, зрелый человек, знавший, какими бесконечно сложными могут быть отношения между мужчиной и женщиной, – как мог он пойти на поводу у этой девочки, не успевшей даже задуматься, к чему могут привести подобные встречи! Нет, это он, он обязан был думать, а не терять голову, словно мальчишка. И хоть он ей ничего не обещал, он не мог не понимать, что для влюбленной девчонки всё – обещание: и обращенный к ней нежный взгляд, и частые встречи, и каждое прикосновение, не говоря уже о поцелуях и объятиях.

Но ведь он не фальшивил, его тяга к Сане была сильной и искренней. Оправдание выглядело весьма слабым, и он продолжал казнить себя. Да, ему хорошо вместе с этой девочкой отходить от своих прежних неурядиц, и порою казалось, что именно она – и есть его судьба… Но подобное настроение быстро отступало, и он снова плыл по течению, не особенно задумываясь о возможных последствиях. Да и зачем – жизнь сама расставит всё на свои места.

Но случилось иначе. Бесстрашием своего неведения, наивной безоглядностью эта тоненькая девочка-полуребенок спутала все карты. Да и не игра это была для неё, а жизнь. Он же… Ну почему, почему именно он оказался на её пути? И то, что ему нужно было перед самим собой отвечать на этот вопрос, отодвигало его от Саны.

Теперь же, вне всяких сомнений, её нельзя оставлять одну. Да и мало ли какие отношения у неё с сестрой. Позвонить, что ли… Он посмотрел на часы – было восемь вечера. Не прошло и суток, как он расстался с Саной. Он набрал нужный номер, услышал незнакомый женский голос.

– Здравствуйте, можно Сану? Я – Евгений. А вы, как я понимаю, её сестра Тина?

– Да, Тина – это я. Приходите, думаю, нам пора познакомиться.

Встреча втроём отнюдь не входила в его планы. Ему хотелось увидеть Сану один на один, поговорить, поставить всё на свои места, успокоить. А что они будут делать втроём – вести полусветский разговор ни о чём? Или её сестра такова, что возьмет и спросит о его намерениях – вот так, напрямую, без особых церемоний? Вряд ли, конечно, всё-таки врач и, скорее всего, интеллигентная женщина. Но, может, она старая дева и прямолинейна, как… Впрочем, что гадать, от приглашения уже не уклониться.

– Спасибо, сейчас приду.

За всю долгую последующую жизнь Евгений так и не решил, переступил бы он порог этого дома, зная о том, что произойдёт в тот вечер…

Через двадцать минут он был у знакомой двери. Ещё через две минуты, познакомившись с Тиной, с удивлением узнал, что Сана в отъезде, – от неё он ничего об этом не слышал. Еще через минуту сказал Тине, что она – настоящая красавица, а её младшая сестра – чрезвычайно милая её копия. Поймав при этих словах несколько странный взгляд, который никак не мог себе объяснить, легко согласился на предложение вместе поужинать. «Так нам легче будет», – пояснила Тина. Он понял: легче преодолеть неловкость, неизбежную в начале любого знакомства.

Они сидели за столом и разговаривали – обо всём и ни о чем. Потом он решился:

– Как случилось, что вы с Саной живете без родителей? Отец, я знаю, умер.

– Так получилось, – поторопилась уйти от ответа Тина, и он не настаивал.

…Пройдет год, два, десять лет, Евгений забудет всё, что говорил в тот вечер, но будет помнить – каждой клеточкой своего существа – эту сидящую перед ним молодую женщину. Он смотрел на неё и не мог оторвать взгляда. Это была Сана, но только повзрослевшая, ставшая пленительно женственной, с мягким, глубоким, всё понимающим взглядом. Это была женщина, о которой он мог только мечтать – встретить её в жизни было почти нереально. В каждом слове её, каждом жесте, каждом повороте головы ему виделась удивительная гармония. Она вела себя на редкость непринужденно и свободно, и в то же время в ней ощущалась сдержанность, почти отстраненность. Она умела – без малейшего напряжения – держать дистанцию. Она умела быть хорошим собеседником, оставаясь при этом весьма немногословной. Она умела слушать. Она…

Евгений вдруг понял, что это и есть – Она. Та, единственная, что может составить счастье всей его жизни. И в ту же секунду, когда он понял это, его захлестнуло отчаяние. Слишком поздно. Он опоздал. Пусть всего на одни сутки, но он непоправимо опоздал. Даже если Сана ничего не успела рассказать сестре. Он сам, сам лишил себя права на счастье, сам сломал свою жизнь. И, быть может, не только свою.

Ему вдруг захотелось встать и уйти, убежать, раствориться в сумятице вечерних улиц, затеряться в этом бесконечном и несправедливом мире, в котором он терял любимую женщину, едва познакомившись с нею.

– Вас не обидит, – он встал из-за стола, если я вернусь через час? Мне надо уйти.

– Хорошо, – сказала она, – я понимаю.

Он посмотрел ей в глаза – это было непостижимо, но она действительно понимала его.

ТИНА, не захлопывая, чуть прикрыла дверь за Евгением. Пусть войдёт без звонка. Без предупреждения. Только бы он вернулся. Только бы за этот час не произошло ничего, что помешает им увидеться. Хотя бы один раз. В ней всё словно замерло. Хотя бы один раз. Иначе жизнь в ней остановится, как остановилось сейчас время, посвящённое только ожиданию.

Она не обманывала себя, она ясно и отчетливо понимала, что произошло.